Криминальный уголь Кузбасса

Кто спасет утопающих в угольном бассейне

Кемеровская область с самого момента своего появления на карте зависит от угледобычи. Регион не производит ничего, чем можно гордиться. И от этого становится все более депрессивным. К проблеме однобокости экономики добавилась еще одна беда — загрязненная окружающая среда. В 2019 году мы прогремели на весь мир новостью о черном угольном снеге. Как такое стало возможным?

Экологическую катастрофу в Кузбассе предопределил рост угледобычи. С нулевых годов объем добываемого в стране каменного топлива вырос на треть. Этот скачок произошел за счет добычи «черного золота» самым пыльным — открытым — способом (не в шахтах, а на угольных разрезах).

С начала века рыть уголь в России стало легче с помощью заимствованной у развитых стран высокопродуктивной карьерной техники. Но заимствовать у Запада культуру отношения к экологии власти не смогли. Даже наоборот: контролирующие органы, которые призваны сдерживать вред загрязняющих окружающую среду предприятий, закрывают глаза на любые нарушения. В результате регион стал буквально задыхаться. В местах угольных залежей (где по совпадению зачастую оказываются поселки и города) всем заправляют угольщики, ставя бизнес-интересы превыше интересов граждан. Им потакает государство.

Чем занимается государство

Открытая добыча — серьезный урон для окружающей среды и здоровья. Поэтому она регулируется и контролируется федеральными законами и уполномоченными органами. То есть всем тем, что в путинской России не работает.

Например, правило о санитарно-защитной зоне в 1 км попросту не соблюдается, когда на кону месторождение с запасами угля в 100 миллиардов рублей.

Переселение людей из «зоны угольного бедствия», предусмотренное законом, оборачивается обструкцией. Из-за чего жители от отчаяния обращаются туда, где законы работают — в Канаду. А Цивилев на них за это обижается («они дискредитируют регион»).

Не принимая в расчет экологию, Минэнерго разработало стратегию развития, в которой определило, какие объемы угля должна дать отрасль. Министры поставили неадекватную цель: в ближайшие 15 лет довести долю России в мировом экспорте угля до 25%. Сегодня она — 16%. Достижение этой цели будет означать небывалое уничтожение плодородных земель и угрозу экологии региона. Впрочем, из-за загруженности железнодорожных путей (Транссиб, БАМ) эта задача едва ли решаема.

Выдачей лицензий на угледобычу в России занимается Федеральное агентство по недропользованию — Роснедра. В Сибири — его подразделение — Сибнедра. В 2019 году Сибнедра уже выдали 11 лицензий на угледобычу в Кемеровской области. Всего в регионе выдано 270 лицензий на право недропользования. Для сравнения: в Красноярском крае — 20.

Cui prodest

Координатор группы «Экозащита!» в Кузбассе Антон Лементуев полагает, что варварски потребительское отношение к региону объясняется желанием государства продать как можно больше лицензий. Ведь общая сумма разовых платежей за пользование недрами, поступивших в этом году в федеральный бюджет от угольщиков одного только Кузбасса, составила почти 2 миллиарда рублей. Продавать с аукциона лицензии на уничтожение региона — фантастически прибыльно!

«Наблюдая за отраслью, я пришел к выводу, что, по-видимому, продажа государством новых лицензий и есть сама цель существования всей угольной отрасли, как минимум, начиная с 2015 года, когда были подписаны Парижские соглашения. Схема видится такой: государство гарантирует слепоту и глухоту контролирующих органов на местах, безразличие прокуратуры по отношению к нарушителям прав граждан на благоприятную окружающую среду, а сами угольные компании кредитуются у инвесторов, и покупают право разрабатывать месторождение, попутно покупая или беря в лизинг дорогостоящую технику, подменяя собой функции муниципалитетов по части, например, покраски заборов, установки фельдшерских пунктов или асфальтирования дорог. Кроме того, РЖД получает профит от перевозок от 50 до 70% стоимости угля. Таким образом деньгами наполняется весь этот дырявый шланг, орошающий и правительство, и менеджмент крупных банков, и страховые компании, и местные бюджеты. В этой схеме совершенно не важно, будет ли реализован план по экспорту и добыче. История очень сильно напоминает кризис ипотечного кредитования в США в конце 2000-х, когда инвестиции в дутые финансовые инструменты обосновывались тезисом, что люди платят за ипотеку всегда, а сами ипотечные кредиты всегда застрахованы. В результате миллионы людей потеряли кров, а самих банкиров спасло государство. В России угольный пузырь держится на тезисе, что уголь будут покупать за границей всегда, и что государство стоит на страже интересов частных угольных компаний, в том числе путем преследования региональных активистов, как это происходит сейчас в Новокузнецком районе или в Абакане, столице Хакасии. Все это закончится сотнями тысяч безработных и уничтоженной средой обитания, навсегда уничтоженными сельхозугодьями», — считает активист.

А пока жителей Кузбасса засыпает угольной пылью, Цивилев пускает пыль в глаза, рассказывая об экологичной угледобыче. Над очередной выдумкой губернатора «Чистый уголь — зеленый Кузбасс» жители прославившегося черным снегом Киселевска уже даже не смеются.

Кто владеет углем

Официально в Кузбассе работают 30 крупных угольных предприятий. Все это — гиганты со штаб-квартирами в Москве и Европе. И почти все они открыто связаны с экзотическими офшорами: Лихтенштейн, Панама, Сейшелы, Британские Виргинские острова, Гонконг, Лондон и, конечно, Швейцария. Остальные, надо полагать, связаны завуалированно.

Владеют кузбасской угольной отраслью миллиардеры из списка Forbes:

Андрей Мельниченко («СУЭК»),

Евгений Зубицкий («Кокс», недавно поделившийся своей долей с представителем банковской группы «Rothschild & Co»),

Михаил Федяев («СДС»),

Андрей Козицын и Искандер Махмудов («Кузбассразрезуголь»),

Михаил Гуцериев («КТК»),

Виктор Рашников («ММК»),

Дмитрий Николаев («Стройсервис»),

Юрий Кочеринский («ТАЛТЭК»),

Роман Абрамович и Александр Абрамов («Evraz», «Южкузбассуголь»),

Виктор Нусенкис («Заречная»),

Игорь Зюзин («Мечел»),

Евгений Шевелев (ОАО «Объединенная металлургическая компания» («ОМК»)),

Николай Королев («ТопПром»),

и до недавнего времени Александр Щукин («Запсибуголь»), который сейчас находится под следствием.

По примерным подсчетам кемеровского штаба Навального, в Кузбассе — около 60 угольных шахт, 40 разрезов и порядка 10 обогатительных фабрик. По официальным данным, разрезов даже больше.

Бизнес, ничего экологичного

И безопасность на шахтах, и соблюдение экологических норм стоят денег. Уместно говорить об этом, когда отрасль — в руках людей путинского типа.

До того, как произошли взрывы метана на шахтах «Ульяновской» (в 2007 г.) и «Распадской» (в 2010 г.), собственники угольных предприятий экономили на оплате труда шахтеров: по некоторым данным, горняки просто отключали датчики метана, чтобы не останавливать работу, ведь их зарплата зависела от выработки. Это и привело к взрывам.

После трагедий с метаном владельцы угольного бизнеса экономят на рекультивации.

Бывший губернатор Тулеев полагал, что большим холдингам жадничать не резонно, потому что крупный собственник с диверсифицированной прибылью должен более аккуратно относиться к тратам на безопасность шахтеров: «Евразу» не нужно извлекать прибыль на уровне шахты — он зарабатывает на производстве металла и может больше тратить на поддержание безопасности». Но, похоже, «щедрость» бизнесмена зависит только от его воли, и те рассуждения Тулеева к реальности не всегда применимы. Лишний доллар всегда пригодится. Так почему бы не сэкономить на дорогостоящих экологических мероприятиях, если это ничем не чревато.

Отличие Цивилева от Тулеева

Ставленник Путина Цивилев пришел в Кемеровскую область со связями, которых не было у засидевшегося Тулеева. Последний не знал, куда девать лежащий на складах дорогой уголь, становящийся еще более неконкурентоспособным из-за железнодорожной транспортировки. Спрос падал, отрасль стагнировала в попытках найти рынки сбыта на западе. Наращивать угледобычу в таких условиях было неоправданной глупостью. И тем не менее она росла почти каждый год.

Цивилев же сколотил миллиарды на продажах каменного топлива на восток — в Азиатско-Тихоокеанский регион. Логистика — удобнее, рынок сбыта — перспективный. Путин оценил бизнес-преимущества Цивилева, и именно поэтому поставил «рулить» Кузбассом именно его.

Президент озвучил стратегию роста добычи антиэкологичного, морально устаревшего топлива, а Цивилев принялся ее воплощать. Жителям Кузбасса ничего не оставалось, кроме как стать заложниками больших бизнес-планов Путина и Цивилева, грозящих утопить людей в угольном бассейне.

И пока экономисты изумляются тому, как в условиях неизбежной «сланцевой революции» вообще можно говорить о «грязном» угле, угледобывающие компании рапортуют министрам о сказочно растущих перспективах этого уходящего в прошлое топлива. Вот уж действительно непересекающиеся миры.

Bettercoal

Отчаявшись найти помощь не только у местной власти, но и в Канаде, активисты засыпанного углем Киселевска попробовали обратится в экологическую организацию «Bettercoal». Это некоммерческая структура, которая борется за «лучший уголь». Следит за тем, чтобы угольное топливо, которое покупают входящие в эту ассоциацию компании, было добыто экологически чистым способом, без нарушений прав людей, этически безупречно. Но кодекс принципов «Bettercoal» на поверку оказался лишь декларацией, в чем убедилась журналист и активист из Киселевска Наталья Зубкова.

«Сотрудники „Кузбассразрезугля“ сопровождали представителя „BetterCoal“, чтобы показать работу своих предприятий. Но показали им только те производства, которые находятся вне населенных пунктов, далеко! „Bettercoal“ сказали: да, конечно, молодцы, у вас здесь все хорошо. И взяли их в свою ассоциацию. Что это дает угольщикам? „Bettercoal“ будет делать им протекцию в Европе, поможет продавать уголь, сделает им налоговые послабления при продаже угля. Будет лоббировать их интересы, как поставщиков, за границей. И ни слова нигде о том, что „Кузбассразрезуголь“ каким-то образом ущемляет права и интересы местных жителей!» — рассказала Зубкова на экологическом митинге.

Фавориты власти

С приходом нового хозяина угольного бассейна сменились и фавориты. Аман Гумирович благоволил холдингу «СДС», владельцы которого — Михаил Федяев и Владимир Гридин —вошли в список Forbes. Сергей Евгеньевич, похоже, решил делать ставку на иные, в том числе и «нераскрученные» фигуры. Штаб Навального в Кемерове полагает, что в фавориты Цивилев избрал холдинги «Стройсервис», «ТАЛТЭК» и «ТопПром». Владельцы двух последних — пока не выбились «в люди», но уже заняли в телевизионной картинке места, которые при Тулееве занимали Федяев-Гридин.

Отодвинутые от привилегий бывшие любимчики, похоже, начали войну компроматов против новых счастливчиков, используя все накопленные за время нахождения у кормушки рычаги воздействия в органах и медиаресурсах.

Иначе нельзя объяснить весьма любопытный инсайд от силовиков, распространяемый из единого источника, в том числе и анонимными каналами, близкими к «СДС»: обыски в «ТопПроме» в связи с мошенническими хищениями угольного концентрата. Оттуда же — рассказы о выводе владельцем «ТопПрома» Королевым огромных средств через Кипр и сейшельские офшоры, с красочным описанием роскошных дворцов угольного генерала. И все это в то же самое время, когда официальные СМИ как по команде нахваливают стремительно развивающийся холдинг Николая Королева и Владимира Честнейшина.

Простые жители от грызни олигархов выигрывают, ведь в результате нее появляются обоснованные упреки в пособничестве цивилевской администрацией «загрязняющему Кузбасс „ТопПрому“» и в ангажированности заместителя губернатора по экологии Андрея Панова.

Такой вот у Цивилева «зеленый Кузбасс».

Экологические активисты от народа

Просто удивительно, насколько далеко зашло в стране беззаконие, если следить за исполнением экологических норм вместо государства приходится простым жителям. Открывать угольные разрезы вблизи населенных пунктов — запрещено по закону. Но на защиту природы встали не административные органы, а простые жители.

Николай Метальников, Сергей Шереметьев, Владимир Горенков преградили путь карьерной технике, приехавшей для вскрышных работ к их поселкам в Новокузнецком районе. И тем самым выполнили функцию Росприроднадзора.

Зато государство — наоборот — встало на сторону собравшихся уничтожать окружающую среду угольщиков. И экологические активисты стали фигурантами сфабрикованных уголовных дел.

По словам Горенкова, силовики не скрывали: им дан негласный указ совершить тяжкое преступление — сфабриковать уголовные дела.

Практика фабрикации уголовных дел против оппонентов при разделе угольного рынка имеет свою историю еще с тулеевских времен. Бывший глава областного Следственного комитета сидит за решеткой в ожидании приговора именно за это: Сергею Калинкину вменяется незаконный арест владельца АО «Разрез Инской» с целью вымогательства акций.

Аналогичная ситуация — и с уголовными делами на экоактивистов. Вот только кто заказал эти дела?

Угольщики с прошлым

Владимир Горенков рассказал в своем интервью, что сначала жители Новокузнецкого района пытались договориться с ООО «Разрез Апанасовский», которое планировало рыть уголь возле их поселков. Угрозы представителя разреза — яркая демонстрация того, насколько кузбасская угледобыча далека от правовых способов решения конфликтов.

«У меня была встреча с директором разреза Гагиком (фамилию забыл). Он говорит: «Все законно». А мы ему: «Гагик, нашу родину грабят. Ты — христианин. Как христианин может грабить творения божьи?». На что он ответил: «Государство у нас такое. Все грабят, почему мне нельзя?». Мы ему сказали: «Здесь ты копать не будешь». Он начал пугать, что у него Халезин (сын бывшего прокурора) в учредителях: «Я всех знаю в Москве. Мы вас или посадим, или застрелим. У нас знаешь какие связи!» — вспоминает Горенков.

Там, где решают «связи», закону делать нечего. Неудивительно, что при таких «традициях» ведения бизнеса нарушается природоохранное законодательство. Удивительно другое: упомянутые в рассказе лица — герои давних скандалов, связанных с захватами собственности в Кемерове в начале 2000-х. Сейчас они — «угольщики».

Угрожавший Горенкову «Гагик» — это Гагик Ерванди Сукиасян.

Упомянутый «бывший прокурор» — Александр Халезин, экс-руководитель Кемеровской областной прокуратуры, застрелившийся год назад в гараже своего дома в кемеровском поселке Металлплощадка.

Упомянутый «Халезин» — его младший сын Андрей Халезин.

Сукиасян и Халезины дружили с давних времен. И всех их немецкий предприниматель Александр Люст обвиняет в рейдерском захвате в 2007 году принадлежавшего ему ЗАО «Кузбасс Евро Моторс» — официального дилера концерна «Фольксваген» в Кемеровской области.

Именно Сукиасян и Халезин владеют ООО «Разрез Апанасовский», которое собиралось развернуть разрушительные раскопки в живописных местах возле поселков Апанас, Ананьино и Алексеевка.

Андрей Халезин в свою очередь является соучредителем пресловутой адвокатской коллегии «Регионсервис». «Регионсервис» специализируется на судебных войнах за крупный капитал. На руководителя «Регионсервиса» Сергея Учителя недавно было совершено покушение.

Слово губернатора

Когда шум с народными активистами попал в публичное пространство, Цивилеву пришлось заявить, что угледобычи в районе указанных поселков не будет. Но верить словам губернатора — наивно. А уголовные дела против активистов пока не закрыты.

Таким образом, учитывая репутацию лиц, противостоящих защитникам природы, есть основания опасаться за свободу активистов.

Еще большую тревогу вызывает судьба окружающей среды в регионе, где законодательство не соблюдается, а угледобывающая отрасль находится в руках людей не только с корыстными интересами, но и криминальными нравами.

Угольная промышленность в Кузбассе просто невозможна без нарушения прав людей, без нанесения непоправимого вреда природе, без пагубного влияния на здоровье кузбассовцев. Власти, бизнес, криминал — тесно сплелись в этой, давно уходящей в прошлое, отрасли. И, поддерживая политику наращивания угледобычи, президент и губернатор поддерживают все то, чем сопровождается угледобыча в одной из самых беззаконных стран мира. А конец у этой политики будет неизбежным и безрадостным. Но не для тех, кто эту политику ведет, а для всех нас.